Аннотация. Статья посвящена рассмотрению «рамочных теорем геополитики» через призму марксистского подхода. Делается вывод, что данные концепции отражают в целом материалистическое понимание истории и перекликаются с некоторыми идеями советской историографии. В СССР геополитике отказывали в официальном признании, однако в объективном историческом исследовании нельзя полностью избежать обращения к ее идеям. Некоторые геополитические учения принципиально несовместимы с марксизмом, другие расходятся с ним скорее в терминологии и степени осознания собственных методологических посылок. В каждом отдельном случае вопрос решается конкретным исследованием.
Ключевые слова: марксизм, геополитика, географическая связность, национальный рынок, демография, диалектический метод, исторический материализм.
Отношение современных марксистов к геополитике отличается противоречивостью и неоднозначностью. Некоторые воспринимают ее как наукообразную упаковку для империалистических и социал-дарвинистских идей, другие признают обоснованность ряда подходов, разработанных в рамках данной дисциплины. В обеих точках зрения есть доля истины, поскольку сложившееся словоупотребление подводит под категорию геополитики весьма несходные, часто взаимоисключающие, учения, которые варьируются от строгой научности до полной методологической несостоятельности.
Так, британский философ-марксист М. Корнфорт активно критиковал жесткий географический детерминизм. «Общественное развитие определяется не окружающей природой, а способами, которые применяют люди, чтобы взять у природы то, что необходимо для удовлетворения их материальных потребностей» [1, с. 172]. Природная среда накладывает на общественно-историческую практику ряд рамочных ограничений, влияет на нее, но не определяет закономерную смену ее форм [1, с. 172]. Впрочем, ряд геополитических учений свободен от критикуемых ученым
недостатков. В конце концов, К. Маркс и Ф. Энгельс плодотворно изучали проблему пространственного размещения производительных сил.
Объектом работы являются рамочные теоремы геополитики, предметом – их обоснованность в свете марксистско-ленинской философии и политической экономии. Рассматриваемые идеи берутся в формулировке российского ученого С. Б. Переслегина [2], одним из первых в России изложившего геополитическое знание как естественную систему, а не простую сумму концепций. Основным источником марксистских оценок изучаемых явлений послужила трехтомная работа М. Корнфорта «Диалектический материализм» [1]. Сопоставление двух линий аргументации поможет освободить гуманитарные дисциплины от ряда укоренившихся мнимых противоречий.
С. Б. Переслегин стремится уточнить категории и методы геополитики, освободить ее от мистицизма и приблизительности, от чрезмерной опоры на интуицию и предвзятых аксиологических концепций. Чтобы объективно оценить его вклад в развитие дисциплины, необходимо обратиться к изучению «рамочных теорем геополитики»: транспортной, о географической связности и демографической [2, с. 701-718].
Информационный механизм транспортной теоремы: до распространения телеграфа размеры моноцентрических государств были ограничены, поскольку неразвитость средств коммуникации не позволяла управлять отдаленными от столицы территориями «в реальном времени» [2, с. 702].
Экономический механизм транспортной теоремы: «сохранение единства полицентрического государственного организма возможно тогда, и только тогда, когда развитие общеимперской инфраструктуры опережает экономическое развитие регионов» [2, с. 705].
Теорема о географической связности: «всякое государство стремится к позиции, при которой его географическая связность максимальна, а открытость минимальна» [2, с. 708]. Здесь можно говорить и о борьбе за «естественные экономические границы» [2, с. 708].
Согласно демографической теореме, падение рождаемости по мере индустриализации вызывается не абстрактно понимаемым падением нравственности, а конкретными экономическими причинами. Затраты на содержание и социализацию детей растут, а начало их экономической активности неуклонно отодвигается во времени [2, с. 727-731].
Теоремы не содержат классового анализа, однако отраженное в них понимание истории все же близко к материалистическому. М. Корнфорт так формулирует три основных принципа исторического материализма:
«а) Развитие общества регулируется объективными законами, которые может открыть наука.
б) Взгляды и учреждения, а также изменения в области политики, идеологии и культуры возникают на основе развития материальной жизни общества.
в) Взгляды и учреждения, возникающие, таким образом, на основе материальной жизни, играют активную роль в развитии материальной жизни» [1, с. 151].
Предметом геополитики является многообразная зависимость социума от природной среды, существующей вне и независимо от сознания. Следовательно, она должна быть чужда волюнтаризму и субъективизму в оценке общественных процессов.
Кроме того, рассматриваемые теоремы исходят из конкретных материальных явлений, поддающихся прямому наблюдению и точной квантификации. Это развитие информационно-коммуникационных технологий, изменение структуры производства и торговли стран и их регионов, экономика семьи. Субъективные представления людей о политической лояльности, культурной идентичности, репродуктивной этике и т. д. рассматриваются здесь как нечто производное.
Наконец, из теорем следует, что изменение материальных условий преобразует общественные отношения не механически, а преломляясь в сознании людей. Например, жители региона приходят к выводу, что им не нужен имперский центр, предъявляющий к ним высокие требования и создающий дополнительные риски, однако неспособный обеспечивать их защиту и нормальное функционирование единого рынка, вовремя решать проблемы, входящие в его исключительную компетенцию и т. д. Аналогично современная городская семья, выбирая между малодетностью и резким падением уровня жизни, с большой долей вероятности сознательно предпочтет первое.
В советской историографии нетрудно найти стандартные формулировки, заставляющие вспомнить о социально-экономических воззрениях С. Б. Переслегина. Так, историк В. Ф. Семёнов пишет, объясняя торжество феодальной раздробленности в Священной римской империи: «Основной причиной этого явления было своеобразие экономического развития средневековой Германии – развитие промышленных и торговых центров преимущественно на окраинах государства, преобладание интересов внешнего рынка над рынком внутренним, отсутствие в стране
такого единого господствующего центра, какими были во Франции Париж, а в Англии Лондон» [3, с. 224]. Это типичный пример хронической инфраструктурной недостаточности и её неизбежных политических последствий. В другом месте В. Ф. Семенов отмечает, что приобретение Сицилийского королевства, по сути, погубило немецкую династию Штауфенов [3, с. 227]. Выражаясь современным языком, империя присоединила крупный геополитический узел с отрицательной географической связностью и не нашла лучшего решения, чем переместить в него свой центр тяжести и оставить свое старое «ядро» без должного попечения. Последствия не заставили себя ждать. Со смертью императора Конрада IV центральная власть в Германии пала, после этого немецкое влияние в Италии не продержалось и пятнадцати лет.
С вопросами демографии дело обстоит сложнее. В эпоху Ленина даже в наиболее развитых капиталистических странах сохранялась значительная доля крестьян (фермеров, сельскохозяйственных рабочих и т. д.) в общем составе населения, что задерживало и смягчало снижение рождаемости. Как следствие, демографическая теорема так и не была явно сформулирована классиками марксизма. Разумеется, есть большая разница между капиталистической и социалистической индустриальными экономиками, однако соображения С. Б. Переслегина с оговорками применимы и к СССР. Забота государства и общества о семье, безусловно, стимулирует рождаемость. Однако нельзя забывать, что многие советские горожане, будучи выходцами из деревни в первом, втором или третьем поколениях, отчасти сохраняли традиционную модель репродуктивного поведения.
Геополитики сумели повторить некоторые достижения марксистской мысли с иной расстановкой акцентов и создали адекватные математические описания целого ряда общественных явлений и процессов. Кроме того, многие геополитические концепции этически нейтральны: их могут брать на вооружение как защитники, так и противники капитализма. Дальнейшее развитие исторического материализма требует осознания и учета данных фактов. Исследователь может применять диалектический метод неосознанно, стихийно. В таком случае его выводы могут быть частично и с оговорками инкорпорированы марксистско-ленинским мировоззрением. Наконец, материалистическая диалектика не претендует на звание «царицы наук» (в отличие от старой метафизики), но и не растворяется в них до полной утраты своей специфики, собственных целей и задач (в отличие от позитивизма). Таким образом, у неё нет оснований отвергать результаты корректного эмпирического исследования, но есть потребность в их самостоятельном философском осмыслении.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Корнфорт М. Диалектический материализм. Введение / М. Корнфорт. – М.: Издательство иностранной литературы, 1956. – 498 с.
2. Переслегин С. Б. Самоучитель игры на «мировой шахматной доске»: законы геополитики / С. Б. Переслегин // Классика геополитики. XX век. – М.: АСТ, 2003. – С. 700–731.
3. Семёнов В. Ф. История средних веков. Учебник для пед. ин-тов / В. Ф. Семенов. – М.: Учпедгиз, 1956. – 551 с.
Михаил Кухтин, заведующий международным отделом ЦК КПДНР
Первичная публикация статьи состоялась в научном журнале «Культура и цивилизация». Кухтин М. М. «Рамочные теоремы геополитики» в марксистском освещении / М. М. Кухтин // Культура и цивилизация. – 2018. – № 2 (8). – С. 88-91. Режим доступа: .
