К столетию Великой Октябрьской социалистической революции известный публицист Захар Прилепин написал статью «Контрреволюция 1917-го, контрреволюция 2014-го». В ней он предлагает к обсуждению тезис о том, что в Петрограде и на Донбассе произошла контрреволюция. В первом случае — против «либерально-буржуазного февральского переворота», во втором — против «буржуазного-националистического переворота на Майдане». В этом, по его мнению, и состоит главное сходство событий столетней давности с современностью.
О характере происходящего на Донбассе уже говорилось, поэтому, как предлагает сам Прилепин, чтобы не затягивать, начнем с главного — Октябрьская революция есть продолжение Февральской. Владимир Ленин неоднократно подчеркивал, что только Великий Октябрь довел до конца буржуазно-демократическую революцию. А вот обратное утверждали меньшевики. В 1918 году Павел Аксельрод и Вера Засулич называли Октябрьскую революцию контрреволюцией. Конечно, они так говорили не из-за неприязни к Февралю, как это делает Прилепин, а напротив, по большой симпатии. Но в этом нет ничего удивительно, потому что крайности, как известно, всегда сходятся.
Чтобы понять позицию меньшевиков, достаточно осмыслить отношение Георгия Плеханова к известным событиям. Он выступил против «Апрельских тезисов» Ленина и отрицательно отнеся к Великому Октябрю. По его словам, Россия была не готова к социалистической революции, а якобы несвоевременный захват власти пролетариатом «вызовет гражданскую войну, которая заставит его отступить далеко назад от позиций, завоеванных в феврале и марте нынешнего года», т.е. во время Февральской революции.
В свою очередь Ленин утверждал, что демократическая революция, совершенная пролетариатом и всем крестьянством, должна сразу же перерасти в социалистическую революцию. В этом суть ленинского определения «непрерывной революции». На этапе буржуазно-демократических преобразований борьба между сельским пролетариатом и крестьянской буржуазией неизбежно будет обостряться. Вследствие этого сельский пролетариат вместе с рабочим классом выступит против крестьянской буржуазии, что станет началом социалистической революции. В отношении к крестьянству в полной мере проявилось диалектическое понимание Лениным сущности русской революции. «Мы поддерживаем крестьянское движение, поскольку оно является революционно-демократическим, — писал он в работе «Отношение социал-демократии к крестьянскому движению». — Мы готовимся (сейчас же, немедленно готовимся) к борьбе с ним, поскольку оно выступит как реакционное, противопролетарское. Вся суть марксизма в этой двоякой задаче, которую упрощать или сплющивать в единую и простую задачу могут только не понимающие марксизма люди».
Ленин прямо говорил, что на первых порах, пока пролетариат шел вместе со всем крестьянством, Октябрьская революция была буржуазной. В этот период советы объединяли крестьянство вообще и классовое деление внутри него еще не назрело. Отсталость беднейших крестьян отдавала руководство в руки кулаков, поэтому в органах власти, по сути, преобладали социалисты-революционеры.
В работе «Пролетарская революция и ренегат Каутский» Ленин писал, что именно Великий Октябрь довел буржуазную революцию до конца, т.к. полностью были разрушены монархия и помещичье землевладение. Но уже летом — осенью 1918 года, когда чехословацкое контрреволюционное выступление разбудило кулаков и по России прошла волна крестьянских восстаний, начался социалистический этап революции. Большевики отправляли в деревни отряды вооруженных рабочих, которые привлекали на свою сторону бедноту и помогали ей подавить сопротивление буржуазии. Одновременно с этим произошел раскол среди «левых эсеров»: одна часть присоединилась к контрреволюции, другая — осталась с большевиками. Колебания мелкобуржуазной партии оттолкнули от нее почти всех пролетариев и полупролетариев, в результате чего большевики завоевали господствующее положение в советах.
«Все, знающие дело и бывавшие в деревне, говорят, что наша деревня только летом и осенью 1918 года переживает сама «Октябрьскую» (т. е. пролетарскую) революцию, — писал Ленин. — Наступает перелом. Волна кулацких восстаний сменяется подъемом бедноты, ростом «комитетов бедноты». В армии растет число комиссаров из рабочих, офицеров из рабочих, командиров дивизиями и армиями из рабочих. В то время как дурачок Каутский, напуганный июльским (1918 г.) кризисом и воплями буржуазии, бежит за ней «петушком» и пишет целую брошюру, проникнутую убеждением, что большевики накануне их свержения крестьянством, в то время как этот дурачок усматривает «сужение» круга тех, кто поддерживает большевиков, в отколе левых эсеров, — в это время действительный круг сторонников большевизма вырастает необъятно, ибо просыпаются к самостоятельной политической жизни десятки и десятки миллионов деревенской бедноты, освобождаясь от опеки и от влияния кулаков и деревенской буржуазии».
«С другой стороны, если бы большевистский пролетариат попробовал сразу, — продолжает Ленин, — в октябре — ноябре 1917 года, не сумев выждать классового расслоения деревни, не сумев подготовить и провести его, попробовал «декретировать» гражданскую войну или «введение социализма» в деревне, попробовал обойтись без временного блока (союза) с крестьянством вообще, без ряда уступок среднему крестьянину и т.п., — тогда это было бы бланкистским искажением марксизма, тогда это было бы попыткой меньшинства навязать свою волю большинству, тогда это было бы теоретической нелепостью, непониманием того, что общекрестьянская революция есть еще революция буржуазная и что без ряда переходов, переходных ступеней, сделать ее социалистическою в отсталой стране нельзя».
В отличие от Ленина меньшевики и западные социал-демократы не смогли понять основное противоречие русской революции по причине их теоретической недальновидности. Вся проблема заключается в объективизме, который сводится к неумению довести идею материализма до революционной практики. Большевики же во главе с Лениным в совершенстве овладели марксизмом, поэтому смогли не только довести до конца буржуазную революцию, но и перейти к социалистическим преобразованиям.
Не будет преувеличением сказать, что и «русская весна» на Донбассе является продолжением «евромайдана». Если и есть какие-то сходства между современностью и событиями столетней давности, то именно в этом. Октябрь вытекает из Февраля, события на Донбассе — из событий в Киеве. И это не парадокс, а самое настоящее противоречие. В свое время Глава ДНР Александр Захарченко заявил, что то, за что стоял «майдан», было воплощено в ДНР. Другими словами, события на Донбассе есть воплощение мелкобуржуазной идеи о сохранении рыночных отношений, но без олигархии. Проблема в том, что такое общество не способно просуществовать длительное время. Логика товарно-денежных отношений такова, что они либо преодолеваются, т.е. капитализм заменяется социализмом, либо возвращаются на исходную.
Если бы на Донбассе и в Петрограде произошла «контрреволюция», то в первом случае требовали бы вернуть Виктор Януковича, во втором — царя. Ни того, ни другого не происходило. Называя контрреволюцией вышеперечисленные события, Захар Прилепин, очевидно, отдает дань уважения моде на критику Запада, которая в последнее время наблюдается в интеллектуальных кругах России. Данная критика может осуществляться как слева, так и справа. Позиция Прилепина больше напоминает критику справа, консервативную критику, если Октябрьская революция у него называется контрреволюцией. При этом он пытается сравнивать Великий Октябрь и «русскую весну» на Донбассе по внешним признакам. В свою очередь задача марксистов состоит в том, чтобы вскрывать внутренние противоречия и проводить пролетарскую линию в тех или иных событиях.
Станислав Ретинский, секретарь ЦК КПДНР
